На боковой улочке западноукраинского города Львова группа хихикающих девочек-подростков собралась вокруг бронзовой фигуры Леопольда фон Захер-Мазоха (Leopold von Sacher-Masoch). Самая храбрая из них засовывает руку в карман его брюк. Едва ли она знает, что прикасается сейчас к важной части украинского самосознания.

«…противоположности порождают самые сильные страсти. Мы с вами — противоположности, настроенные почти враждебно друг против друга. Отсюда та сильная любовь моя к вам, которая представляет частью ненависть, частью — страх. Но при таких отношениях одна из сторон должна быть молотом, другая — наковальней. Я хочу быть наковальней». — «Венера в мехах», Леопольд фон Захер-Мазох, 1870

Леопольд фон Захер-Мазох вырос во Львове, который сегодня находится на территории Украины, а тогда назывался Лемберг и принадлежал Австро-Венгрии. В своем самом известном произведении «Венера в мехах» он описал доминирование и подчинение настолько захватывающе и безудержно, что имел жгучее счастье быть навсегда связанным с представлениями о мазохизме — сексуальной склонности, при которой нравятся синяки и кожаные вещи. Говорят, на описание этого желания рабски подчиняться Захер-Мазоха вдохновила его украинская няня.

Статуя Леопольда стоит во Львове не на Проспекте Свободы, она спрятана на узкой боковой улочке, что показательно. Возможно, под его произведения выделено не так уж много места на украинских книжных полках, но его литературное влечение к унижению и подчинению все же задевает больные места украинской истории и национального самосознания. Украинское самосознание до недавнего времени было прочно связано с идеей о том, что, выражаясь словами Леопольда, украинская нация — это наковальня, по которой столетиями бил молотом российский старший брат. Теперь, однако, молот превратился в автомат Калашникова и ракету «Бук», и украинцы, очевидно, не хотят больше жить в этих мазохистских отношениях любви-ненависти под ударами российской плетки. Многое указывает на то, что Украина собирается разорвать свои связи с Россией.

Во-вторых, президент Порошенко при поддержке парламента попросил Конституционный суд Украины определить, какие изменения необходимо внести в украинскую конституцию, чтобы адаптировать ее к будущему членству в ЕС и НАТО. Этого хочет и большая часть населения страны.

В-третьих, Украина стала практически независимой от российского газа. Россия с 2005 года использовала поставки газа на Украину и транзитную транспортировку газа через территорию страны в Европу как политическую плетку, но благодаря Стокгольмскому арбитражу украинский Нафтогаз может больше не подписывать невыгодные газовые договоры с российским Газпромом. Кроме того, переход на возобновляемую энергию, в том числе с помощью норвежских инвестиций, в ближайшие годы сделает Украину еще более независимой от импорта топлива.

В-четвертых, православная Украина сейчас разрывает свои религиозные связи с Россией. При надежной поддержке «первого среди равных» — патриарха Константинопольского — Украина в скором времени обзаведется собственной национальной православной церковью, независимой от Русской православной. Тем самым Россия лишится возможности влиять на украинское общество через последнюю организацию, которой она еще могла управлять на Украине.

Сейчас, через пять лет после Евромайдана, когда толпы украинцев наводнили центр Киева с требованием начать более тесное сотрудничество с ЕС, Украина близка к Европе как никогда ранее. Реакция России, больше всего напоминающая мстительное поведение брошенного любовника, еще больше убедила украинцев в правильности сделанного выбора. Как пишет покорный главный герой Леопольда фон Захер-Мазоха доминантной женщине, которую он так безнадежно любил: «И я не раб Ваш больше — Вам больше не топтать меня ногами и не хлестать хлыстом. Вы сами меня освободили — и я ухожу от женщины, которую могу теперь только ненавидеть и презирать». Точно так же украинцы, повернувшись исхлестанной спиной к соседу на востоке, напевают первую строку национального гимна — «еще не умерла Украина» — и смотрят в сторону Европы, с которой сейчас отождествляет себя большинство жителей страны.

Российский молот отчаянно ищет новую наковальню, по которой можно ударить. Наковальней может стать, например, Олег Сенцов, украинский кинорежиссер, приговоренный к 20 годам в сибирской тюрьме в ходе того, что «Эмнести интернешнл» (Amnesty International) назвала «крайне циничным показательным процессом». После допросов в 2014 году тело Олега было покрыто заметными следами пыток. Российский следственный комитет отклонил заявление по этому делу, заявив, что синяки и раны — якобы результат интереса режиссера к садомазохизму. Однако если у подвластной стороны нет склонности к мазохизму, в сухом остатке у нас только садизм.