Сегодня так называемое Исламское государство (ИГ) владеет несколькими газовыми месторождениями в районе сирийского Хомса. Проблем с поставками контрабандной нефти у ИГ, похоже, нет, поскольку она свободно течет за границу по проверенным каналам, в основном в Турцию, но вот логистические отличия контрабанды газа отпугивают потенциальных клиентов, отмечает Франсис Перрен, журналист, независимый консультант, специалист по энергетике и сырью, французскому издании .

По его словам, точных данных о том, насколько велики запасы природного газа у террористов ИГ нет, так как ситуация в регионе изменчива: так уже случалось, когда то или иное газовое месторождение несколько месяцев находиться в руках ИГ, а затем переходило обратно к правительственным войскам.

«Однако на фоне недавних «завоеваний» у Пальмиры, на востоке Сирии и у Хомса, под контролем ИГ теоретически находится существенная часть сирийского производства газа. Теоретически — потому, что после трех с лишним лет войны и саботажей, западных экономических санкций против режима (Бошара Асада — ред.) и ухода из страны зарубежных компаний многие энергетические активы в Сирии находятся в плачевном состоянии и не могут работать по целому ряду причин», — отметил Перрен.

В общем-то, известный факт, что Исламское государство зарабатывает на нефтяной контрабанде, перепродавая туркам добытую на подконтрольной ИГ территории нефть. Но если в настоящее время у ИГ хотя бы технические или иные препятствия, которые не позволяют радикальным исламистам воспользоваться резервами природногогаза?

По мнению Перрена, нефть и нефтепродукты играют значительную роль в финансах ИГ, однако этот источник не является единственным, поскольку радикалы успешно собирают «налоги», получают выкупы, занимаются откровенным вымогательством, а также достаточно прибыльной торговлей древностями и предметами искусства, коих на захваченных территориях хватает.

«Как бы то ни было, между нефтью и нефтепродуктами с одной стороны и газом с другой стороны существует большая разница, — отмечает эксперт. — Газ сложнее продать при том, что на жидкое топливо всегда найдется покупатель, если, конечно, вы готовы сбавить цену. Кроме того, некоторые из принадлежащих ИГ газовых месторождений так и не начали разрабатывать. То есть, они ничего не производят и не приносят доход».

Еще одно значимое отличие, считает Перрен, состоит в том, что определенная часть добываемой Исламским государством нефти идет на обслуживание собственных потребностей верхушки исламистов, а также снабжения подконтрольных им зон.

«К газу это не относится. Поэтому нефть и нефтепродукты гораздо важнее для Исламского государства, чем газ. Как бы там ни было, но факт владения несколькими газовыми месторождениями подтверждает, что сирийское государство сдало позиции, и это может представлять интерес с точки зрения пропаганды», — считает Перрен.

Даже потенциально газовый ресурс, который находится в руках ИГ, не может, скорее всего, заинтересовать участников энергетического рынка, существует немало препятствий к этому, так как, отмечает Перрен, газ не может похвастаться таким же «статусом», который есть у нефти.

«Покупатели нефти и нефтепродуктов на рынке действительно есть, и им есть, что предложить. Это относится к Турции и некоторым ближневосточным государствам. Нефть в настоящее время — единственный действительно необходимый энергоноситель. Она нужна всем, в частности, в транспортной сфере. Газ же не может похвастаться таким же «статусом» на энергетическом рынке, прежде всего потому, что ни один крупный представитель энергетической промышленности не может всерьез интересоваться сирийским газу из подконтрольных Исламскому государству регионов», — отмечает Перрен.

По его мнению, крупнейшие газовые компании никогда не будут проявлять интерес к этому рынку энергоносителей, так как не могут закрыть глаза на происхождение газа.

«Ни одна крупная компания не может позволить себе энергетические сделки с прямым или косвенным участием ИГ. Политические и имиджевые последствия такого шага были бы просто катастрофическими, не говоря уже о вполне реальной уголовной ответственности. К тому же, ИГ не представляет собой крупного игрока на энергорынке, поскольку не может выставить на продажу большое количество нефти, а газа у него еще меньше. За наличность топливо у Исламского государства покупают не крупные международные компании, а контрабандисты местного, национального или регионального уровня», — уверен Перрен.

С масштабами мировых нефтегазовых потоков «бизнес» ИГ несравним, но «проблема» нефти в том, что она приносит немало денег, считает эксперт. ИГ неплохо зарабатывает потому, что объемы реализации сырья достаточно ограничены, да и в мире сегодня нет нехватки нефти и газа, скорее наоборот.

«Их даже слишком много, и поэтому цены пошли вниз. Если вы Shell, ExxonMobil, «Газпром», Total или ВР, то вам хорошо известно, где можно совершенно спокойно и законно приобрети большие объемы углеводородов. Для лидеров нефтегазовой промышленности ИГ не представляет интереса», — резюмирует Перрен.